Жизненный путь и судьба Гора имеет множество путей для толкования в смертном мире, она противоречива и запутанна, но берет своё начало она во время, названное Золотым веком – веком, когда люди и боги жили вместе.
Гор, или Хор, как его ещё называли, имел множество ипостасей в сложившейся пять тысяч лет назад мифологии древних египтян. Одна тайна его рождения имеет несколько различных версий, а уж вариантов дальнейшей судьбы для каждой из возможных жизней ещё больше. Как же в этом разобраться? Начнём издалека.
После сотворения мира Демиургом один из первоначальных Младших Богов, имя которому Ра, воцарился в стране, названной Та-кемет, ныне известной как Древний Египет. Воцарившись, создал он себе и первых детей – божественных близнецов Тефнут и Шу. Это было первое поколение египетских богов. Те же, в свою очередь, породили прочих, в том числе Геба и Нут, благодаря которым и появилось большинство богов пантеона впоследствии. Были, конечно, и те боги, что возникли сами по себе, чаще всего олицетворяя собой изначальные силы вселенной, но это уже совсем другая история.
Изначально Гор, бог-сокол и бог-воин, был рождён в числе богов «Великой Пятёрки» – Осириса, Изиды, Сета и Нефтиды, позже ставших одними из основных богов пантеона. Матерью всех пятерых была богиня неба Нут, а отцом – бог земли Геб. Когда Нут забеременела, Ра предсказали рождение у неё того, кто свергнет его с престола – рождение «Бога богов», истинного царя. Естественно, царствующему на тот момент на земле богу солнца это не понравилось, и он запретил Нут рожать во всякое время суток и в каждый из дней года, которых по египетскому календарю было около трехсот шестидесяти. Но Нут была хитра, и вот однажды она предложила богу луны и времени Хонсу сыграть с ней в сенет, а ради азарта на кон была поставлена 1/72 часть лунного света, что должен был отдавать лунный бог всякий раз, когда проигрывал, а проигрывал он почти все время. Всем известно, насколько бывает переменчива луна, а потому из выигранного ею лунного света Нут смогла соткать пять дней, в каждый из которых родила по ребёнку: первым родился Осирис, потом Гор, Сет, Изида и Нефтида. Прознав об обмане, Ра был в такой ярости, что наслал проклятие на Геба и Нут, повелев их отцу и богу ветра Шу навсегда разлучить небо с землёй, но с родившимися у них детьми сделать уже ничего не мог. С тех пор в конце каждого года к египетскому календарю прибавлялось ещё пять дней, названных «дни над годом», а лунный календарь уменьшился до трехсот пятидесяти пяти дней в году. А поскольку год у египтян заканчивался в конце июля, то по приблизительным подсчётам Гор был рождён двадцать восьмого июля много тысяч лет назад. Ну да это не так важно.
Поначалу никто из пятерых братьев и сестёр не враждовал между собой. Ра царствовал на земле, правя первыми людьми в долине Нила, и даже Сет и Гор-Ур Бехдетский (Гор-старший и Гор-воин, как сын Геба и Нут) не враждовали друг с другом, в числе других богов сопровождая и защищая Ладью Вечности Ра в ежедневных путешествиях по небу днём, и ночью – по Дуату, освещая Царство Мертвых, где в конце пути перед восходом боги были вынуждены каждый раз сражаться с силами Хаоса и их повелителем – змеем Апофисом.
Однако шли годы, и Ра постарел. Он был богом солнца и его возраст постоянно менялся; как правило, он старел вместе с угасающим днем. Ночью же Ра должен был отправляться на своей лодке в Дуат, а утром, на восходе, вновь появляться юным и полным сил. Однако со своим воцарением на земле ему пришлось прервать этот цикл, а оттого и перестать каждый раз возрождаться, и постепенно состариться, пусть и куда медленнее смертных. Его земное царствие подходило к концу, а потому вскоре должно было настать время ему удалиться на небеса, то есть сойти в Дуат, в обитель всех богов, и вернуться к своей изначальной роли – роли бога солнца. Однако амбициозная Изида устала ждать, когда он сам уйдёт. Она хотела, чтобы правил её муж Осирис. И решила она прибегнуть к хитрости: однажды, когда Ра задремал, она собрала немного его слюны и смешала её с глиной, вылепив из неё ядовитую змею. Ночью змея вползла в спальню Ра и укусила его за лодыжку. Ничья магия не смогла исцелить бога и он наверняка бы умер. И хотя при обычных обстоятельствах он бы все равно воскрес, этот яд проник во все существо Ра, а потому об исходе судить никто не решился бы. Изида, естественно, разыгрывала из себя невиновную: видя страдания Ра, она даже плакала от жалости. Пыталась лечить его своей магией. Наконец объявила она Ра, что есть лишь единственный способ спасения. Он должен назвать ей своё тайное имя, с помощью которого она пообещала его исцелить, назвать ей свой Рен. Это знание дало бы ей неограниченную власть над Ра, но бог солнца невыносимо страдал и потому согласился. И Изида действительно его исцелила. Правда, потом она вынудила Ра удалиться на небеса и уступить бразды правления её любимому Осирису, чтобы он стал новым правителем богов.
Так на земле воцарился Осирис. Он был покровителем и защитником людей, научив египтян обрабатывать землю и печь хлеб, выращивать виноград и делать вино, добывать из-под земли руду, строить города, лечить болезни, играть на музыкальных инструментах, поклоняться богам. И если Ра больше присматривал за творением отца-Демиурга, а в его ведомости находились глобальные процессы, то Осирис стал первым фараоном, дав начало египетской цивилизации. Наступил период расцвета Золотого века Египта.
Однако не все было гладко в этом царстве. Гор-Ур сошёл в Дуат вслед за своим повелителем Ра, ведь ему некого было больше защищать, некому служить, а потому позже он переродился и появился на земле уже как сын Осириса и Изиды, унаследовав трон отца. Сет же, бывший крупным военачальником Ра, остался не у дел, затаив злобу на Осириса: ему было невыносимо видеть, как брат, который до свержения Ра был, по сути, никем, становился повелителем богов, что позже вылилось в один из самых известных мифов в Древнем Египте.
Если кратко, то вся суть сводилась к тому, что на день рождения Осириса Сет принес богато отделанный «сундук для сна», который предназначался одному-единственному и величайшему из богов, которому он пришёлся бы впору. О том, что перед изготовлением самого сундука он снял с брата мерки, Сет, естественно, умолчал. Когда же все собравшиеся боги попытали удачу, Осирис, не послушав увещевания Изиды, тоже решил примерить сундук. Соблазн был велик, ведь если тот оказался бы соразмерен ему, даже коварному и завистливому Сету пришлось бы признать Осириса законным повелителем богов. Однако как только он улёгся в него, Сет захлопнул крышку и, на глазах у изумлённых богов облив сундук расплавленным свинцом, надёжно запечатал бьющегося внутри Осириса и сбросил его в Нил. Обернувшаяся коршуном Изида успела уйти прежде, чем Сет напал бы на неё, спасая себя и сокрытого в своём чреве ещё не рождённого брата и сына Гора. После ей пришлось обойти весь мир, чтобы найти тело мужа, втайне растя сына в Дельте Нила, но даже тогда Сет нашёл её до того, как она успела воскресить Осириса, и в ярости разрубил тело брата на четырнадцать кусков, что разлетелись по всему Египту. Изиде и слишком юному для битвы Гору вновь удалось сбежать, и после они много лет вместе с богиней Нефтидой разыскивали куски саркофага и части тела Осириса. Когда же они нашли все четырнадцать, двоюродный брат Гора Анубис помог соединить части тела особыми пеленами, в которые позже стали заворачивать первые мумии. Но как ни старалась Изида, магия не смогла полностью вернуть её мужа к жизни. Тот стал не-умершим богом, полуживой тенью прежнего Осириса, и отныне смог править только в Дуате. Утрата отца придала Гору сил, и он решил вызвать Сета на поединок. Но он был ещё слишком слаб, а когда Изида попыталась его отговорить, Гор рассвирепел и отсек ей голову. Бог мудрости Тот, выступавший на стороне Гора и многому научивший его, вылечил Изиду, но в обмен на услугу: он попросил мать и её сына обождать с кровавой расправой, попробовать решить все мирным путём. Так началась многолетняя тяжба, продлившаяся восемьдесят лет, в ходе которой Гор и Сет соревновались в силе и ловкости, пытаясь выяснить, кто из них более достоен, не гнушаясь порой и самых подлых способов. В итоге первым не выдержал Гор, ещё с самого начала суда отчаянно жаждущий мести, и вопреки данному Тоту обещанию все-таки вызвал Сета на финальный поединок. Победитель должен был стать повелителем богов. Именно в этом поединке Сет выбил Гору левый глаз, ставший впоследствии уникальным символом и артефактом. Бог Тот создал из лунного света новый глаз и исцелил Гора, а бой был окончен победой бога-сокола. Побеждённый Сет же был восстановлен в своём сане военачальника Ра и вернулся в его Ладью, согласно решению бога солнца, бывшего верховным судьей на протяжении всей тяжбы: «Да будет он восседать вместе со мной и станет мне сыном: пусть он гремит в небесах и устрашает всех».
Вступив в права земного владыки, Гор объединил Север и Юг – Нижний и Верхний Египет, получив титул Харсомт, Объединитель Двух Земель. Он восстановил миропорядок Маат и её правосудие, заново отстроил храмы и святилища, разрушенные Сетом. Когда же кончился Золотой век и земной престол перешёл к «воплощениям Гора» – фараонам, Гор, оставив трон Двух Земель на их попечение, присоединился к свите Ра в Ладье Вечности. Так гласят легенды.
Что же касается его дальнейшей судьбы, Гор был одним из последних богов, решившим покинуть свой родной мир ради того, чтобы воскресить веру в себя в забывчивых людях. Впрочем, даже в начавшем приходить в упадок после завоеваний Александра Македонского Египете люди все ещё помнили о своих древних богах, помнили о Горе. К тому же оставлять Дуат без присмотра надолго было опасно, ведь многие боги, в эгоистичном порыве покинувшие свои посты в нем, оставили без охраны то, что никогда не должно было увидеть свет смертного мира. Древние египтяне вовсе не были глупцами, когда ещё при жизни начинали готовиться к своему посмертью. Дуат, мир духов и магии, состоял из множества слоёв и участков, и лишь один из них принадлежал загробному миру, причём не самый глубокий. Однако чем глубже ты погружаешься в Дуат, тем с более ужасными существами сталкиваешься и тем будет сложнее вернуться обратно. Там есть целые миры, где обитают демоны, а есть дворцы, где пребывают боги в их чистейших формах. В нем есть тюрьмы для исчадий зла, чья природа не поддаётся никакому описанию, есть и глубочайшие бездны, настолько заполненные силами хаоса, что туда не осмеливаются заглядывать даже боги. И задача самих богов было вечное сражение с тем, что мечтало вырваться оттуда, это было их величайшим долгом перед Создателем. А вера смертных придавала им сил, но теперь, когда её почти не осталось, многие из них были вынуждены искать её в земном мире, ибо боги ослабли, а ослабнув, испугались – как бы силы хаоса не одержали над ними верх. Так что к периоду падения Римской Империи в Дуате остались лишь самые влиятельные и популярные боги Древнего Египта, чья сила с прошествием веков не так ослабла и кому ещё хватало смелости сражаться. Гор, например, оставался потому, что это был его долг как правителя, который он был намерен выполнить до конца; другие делали это по разным причинам, но суть заключалась в том, что даже тогда были ещё те, кто хранил смертный мир от опасности. Но когда к концу эпохи Средневековья силы покинули даже этих могущественных богов, Гор был вынужден вместе с остальными, впервые за несколько тысяч лет, сойти на землю, чтобы хоть как-то исправить положение с медленно уходящими силами вместе с последними крупицами веры в некогда великих богов древности. Однако как только последний бог покинул Дуат, Маат пошатнулся; дрогнули и древние замки, удерживающие армию хаоса и Апофиса от проникновения в смертный мир. А когда спустя пару десятков лет врата в Дуат неожиданно закрылись, Маат ослаб настолько, что древнее зло вырвалось из векового заточения.
В отличие от других богов своего пантеона, покинувших родной мир много столетий назад, Гор не успел полностью ассимилироваться на земле, так как неустанно приглядывал за происходящим в Дуате. Однако даже зоркие глаза бога-сокола упустили тот момент, когда некая чужая сила захватила его, нарушив равновесие и прежде, чем окончательно закрыть в него доступ, выпустившая на волю доселе удерживаемых там порождений хаоса, коих было достаточно, чтобы причинить много бедствий ничего не подозревающим людям. В то же время остальные египетские боги были слишком рассеяны по миру, чтобы узнать о случившемся, а потому Гору не у кого было попросить помощи, а времени на их поиски не оставалось – чем больше он медлил, тем сложнее было бы найти потом всех вырвавшихся чудовищ и демонов. А потому он в одиночку пустился в погоню за тварями, в течении многих лет выслеживая их в самых разных частях света, чтобы после заточить их вместе с уже пойманными собратьями там, где сила Маат все ещё была достаточно велика – в Долине Царей, на вершине горы эль-Курн. Египтяне умели выбирать подходящие места для захоронений, и эта гора, напоминавшая по форме пирамиду, являлась своеобразным пандусом к небу, откуда лились живительные лучи солнца, олицетворявшие силу Ра, что среди них был первым из хаоса. Также вокруг неё было и множество гробниц древних правителей, являющихся земными воплощениями Гора, что так же помогало удерживать всех тех демонов, что богу неба удалось изловить. Всех, кроме одного – вырвавшийся из своей клетки в Дуате Апофис исчез, затерявшись в смертном мире так, что даже бог-сокол не смог найти его следов. Но даже если бы и нашел, изрядно ослабевшему за время своей охоты Гору было бы не по силам тягаться с ним, а потому он прекратил поиски, позволив Змею скрыться. Клетка же, доселе удерживающая пойманных им демонов, все ещё была недостаточно прочной, а потому последние свои силы Гору пришлось потратить на то, чтобы навеки запечатать её, использовав свой собственный анкх – символ вечности египетских богов, являющийся проводником и олицетворением их силы, присущий каждому из них. Столь сильное магическое действо в древности лишь сильно ослабило бы его, но здесь, отрезанный от своего царства и лишенный части своих способностей, Гор погрузился в многовековой сон в одной из заброшенных в недрах горы гробниц, а потому намного лет выпал из жизни, разумом пребывая в Нуне, первородном океане Хаоса, посреди бесконечных просторов которого на небольшом участке суши высился сияющий белым обелиск, олицетворяющий Маат. Вблизи можно было заметить, что он сверху донизу покрыт резными символами – тысячами иероглифов, таких же белых, как сам камень, а потому почти неразличимых. Но если все же присмотреться, можно увидеть среди них слова Божественной Речи, языка Творения – такие могущественные, что от них слепит глаза.
Однако сон Гора не был спокоен. В нем он был вынужден обороняться от возникающих из океана чудовищ, обладающих сотнями глаз; они тянули к нему свои щупальца, сотканные из первородной тьмы, но каждый раз были вынуждены отступать, обжигаясь об исходящее от обелиска сияние. Эти твари были гораздо отвратительнее самых мерзких из земных богов, ведь даже они в какой-то мере служили для поддержания равновесия, будучи противопоставлены своим «добрым» антиподам. Эти же создания не были ни воплощениями хаоса, ни зла – они и были самим Хаосом, возненавидевшим Творение с самого момента его зарождения. Этот же островок и этот обелиск были как раз тем местом, с которого все началось; именно в таком виде его можно было обнаружить на самом глубинном уровне Дуата, но в каждом мире это место выглядело по-своему. И оно же было единственным местом во всем Дуате, что ещё не захватила та неведомая сила, что мешала богам попасть в свои миры. Ибо когда этот момент наступит, миру придёт конец.
К тому времени в смертном мире прошли века, тогда как здесь все вроде бы осталось неизменным. Гор не мог покинуть этот островок, не столкнувшись с окружавшим его со всех сторон Хаосом напрямую, но даже будучи лишенным времени, он замечал, что скользкие протуберанцы с каждым разом подбираются все ближе и ближе к обелиску. На тот момент ему ещё ничего не было известно о Древних, а потому он просто раз за разом сражался с силами Хаоса, на интуитивном уровне понимая, что даже ценой своей бессмертной сущности он не должен подпустить их к оплоту Маат. Прошло ещё какое-то время (или не прошло, этого Гор не знал), но неожиданно океан, состоящий из непонятной материи красно-серого цвета, вдруг перестал бурлить, кипеть и пениться – в нем словно наступил штиль. Причиной этому были события откуда-то извне, ибо здесь никогда ничего само по себе не менялось. Гор, измотанный кажущейся бесконечной борьбой, воспользовался своим шансом и, обернувшись соколом, улетел с уединённого острова, не беспокоясь о его дальнейшей судьбе – простояв здесь с начала времён, обелиск вполне мог ещё какое-то время продержаться и без защитника, тогда как смертный мир находился под угрозой.
Вырвавшись из своего заточения, Гор очнулся у монумента Банкер-Хилл, что являлся обелиском в Бостоне, штат Массачусетс, преодолев временную пропасть между поздним Средневековьем и двадцатым веком единым скачком. Этот обелиск не был привезен из Египта, как знаменитая «Игла Клеопатры», однако здесь имела значение сама его форма – форма застывшего живительного солнечного луча, исходящего от Ра, ведь именно она давала ему силу. Прародитель же всех обелисков до сих пор стоял посреди океана Хаоса, но все это Гор обдумал и осознал уже гораздо позже, когда в течение нескольких лет пытался привыкнуть к изменениям, произошедшим за время его сна в земном мире, а так же разузнал у мелких божков и духов о том, что случилось с остальными богами. Как выяснилось, его сон был в какой-то мере символическим, отчасти отражая происходящее – пробудившиеся Древние Боги сумели захватить многие божественные миры, отрезав своих младших собратьев от основного источника их силы, тем самым разом ослабив их. Гор знал о подобной тактике ведения боя, которая подразумевала сначала ослабление противника, чтобы сделать его посговорчивее, а потом щедрое внесение «предложения, от которого нельзя отказаться», что и сделали Древние. Те, кто соглашался, становились пушечным мясом; остальных же подвергали принципу «разделяй и властвуй», чему во многом способствовало предательство со стороны переметнувшихся собратьев. Как говорится, все гениальное просто, однако бог войны не спешил делать поспешных и наверняка опрометчивых выводов, решив выждать – как бог ещё и охоты, он прекрасно понимал значение засады в мире хищников. По той же причине он не стал никоим образом связываться с кем-либо из своего пантеона, опасаясь выдать себя, даже когда позже узнал об их поисках некогда принадлежащего ему Ока и его самого. Это все было не важно на фоне приближающейся войны, до момента наступления которой Гор должен был твёрдо для себя решить, хочет ли он в ней участвовать, а если да, то на чьей стороне. В конце концов, от этого решения зависят судьбы и других богов его пантеона, что в любом случае в большинстве своём последуют за своим законным правителем; другой вопрос заключался в позиции Ра на протяжении всех этих лет, ибо Гор допускал мысль, что старик захочет вернуть себе свой законный трон, раз уж он сам отсутствовал столь долгое время. Так что у буквально воскресшего из мертвых бога войны было много проблем, которые ему предстояло решить, причём как можно скорее, ибо кто знает, сколько ещё продержится одинокий обелиск, омываемый бескрайним океаном Хаоса где-то там, в глубинах Дуата.
Что же касается его нынешнего местопребывания и рода занятий, после своего «воскрешения» Гор так и остался жить в Бостоне, не решившись никуда из него уйти. К концу двадцатого века он окончательно восстановился, так или иначе наверстав все упущенное собой время, а потом принялся ждать, когда история совершит свой новый виток, на этот раз позволив ему в нем учавствовать. Примерно в это же время он нашёл и полюбившийся для себя род занятий – роль агента ФБР пришлась богу войны по вкусу, а его сослуживцам оставалось лишь дивиться его способностям и быстрому карьерному росту, когда он за какие-то жалкие пару лет достиг звания агента национальной безопасности. И Гор не прогадал с профессией, ибо она значительно помогала ему отслеживать ситуацию по всему штату, а когда в 2016 году сверхъестественное население в связи с открытием некого Источника резко возросло, он узнал об этом в числе первых, хотя и продолжал скрываться от других богов, в тоже время терзаемый предчувствиями, что время его ожидания подходит к концу. |
