• Внешний возраст: 30
• Пантеон: кельтский
• Род деятельности: кузнечное дело, зодчество и ремесла
• Занятость: кузнец и ювелир
• Фракция: Независимые

Noname

ВНЕШНОСТЬ

Рост: 1,86м
Вес: 110кг
Исконная божественная внешность хоть и гуманоидна, но за человека сложно сойти при всем желании: более двух метров ростом. Угольно-черная кожа, какой не бывает у людей, бронзово-золотая, отливающая металлом, толстая коса ниже пояса и металлически-серебряного цвета глаза. Черты лица мужественные, но как и у всех детей Дану - хищная холодная красота нелюдя в них видна невооруженным взглядом.
Как человек: рослый, загорелый, с рельефной накачанной мускулатурой. Песчано-золотые волосы по плечи, слегка вьются. Глаза светло-зеленые, почти салатовые, с золотым крапом у зрачка. Черты лица так и остались подчеркнуто мужественными и резкими, но на людской манер.
Впечатление производит человека вальяжного, довольного жизнью и никуда не спешащего. От него нет ощущения холодности, наоборот, по первому впечатлению он из тех людей, от которых веет солнечным теплом и спокойствием. Голос бархатистый, глубокий - таким хорошо успокаивать перепуганных пациентов, лошадей и детей.
Пахнет от него, для тех у кого тонкий нюх, дубленой кожей, дымом и горячим металлом.

ХАРАКТЕР

Хорошо социально адаптированный интроверт. Гедонист, но не сибарит. Хороший слушатель, в больших компаниях не теряется, но и вперед не полезет. Не амбициозен.
Не зная его, можно решить что он "облика высокоморального рыцарь в сверкающих латах", но это больше маска, чем истинное положение дел. Он четко делит мир на своих и чужих. По отношению к "своим" он будет верен как сторожевая псина, до смерти. Даже если они не правы. Именно поэтому ему всегда больно смотреть, если близкие люди творят ерунду, а вразумления не помогают. Ведь придется вмешиваться. В таких ситуациях он обычно терпит до последнего, а потом вламывается в ситуацию с изяществом лося. А вот в чужую свару не полезет без личной заинтересованности и по возможности отвернется. Речь, конечно же, о божественного уровня разборках.
У него есть строгий внутренний кодекс того, как правильно, а как вести себя не подобает, что сильный не должен унижать слабого, что честность лучшая дорога. И возможно ему бы хорошо жилось в его ограниченном мире из черного и белого, но дело портит его стремление понимать того, кто перед тобой. Понять, какими глазами он видит мир. Потому правильнее сказать, что он прям, честен и благороден тогда, когда может себе это позволить. Но если свой покой можно сберечь безвредной ложью - солжет не моргнув глазом и без уколов совести. Его честность не от наивности, а от идеалистичного видения мира, вернее того, каким бы он хотел его видеть. Интриги, хитрые махинации - ему это все откровенно лень.
Не спешит судить других, если эти люди недостаточно храбры, честны, сильны или умны. Единственное что не находит в его душе никакого прощения и снисхождения - зависть, когда у тебя есть все и подлость, когда тебе протягивали руку.
Хорошо ладит с детьми и животными, галантен с женщинами. Готов подыграть женскому флирту, но искренне раздражается, когда его пытаются дергать за ниточки дамы, совсем уж теряющие совесть. Фальшивые слезы утрет, фальшивые жалобы выслушает, а потом внезапно окажется, что у него нет времени на встречи, график забит, да и вообще "желаю вам счастья, а у меня работа".
В личных отношениях сторонник длительных романов, нежели "калейдоскопа случайных встреч в койке". В 9/10 случаев это женщины. Предубеждений против однополой любви не имеет, но сам к таковым не стремится. Все те редкие разы в его безмерно долгой жизни, когда ему выпадало строить отношения с мужчинами - это была не его инициатива.

БИОГРАФИЯ

О том, что было до того, как их всех стряхнули - богато повествуют легенды. Но пара слов о том, как он жил и ладил со своими сородичами до катастрофы.
Поддерживающий хорошие отношения со всеми так или иначе, зачастую даже не по своей инициативе(ведь от тебя зачастую что-то надо и дело тут не в личных симпатиях), Гоибниу имел мало душевных друзей, по пальцам одной руки пересчитать хватит. Прежде всего это брат, Нуаду, которому, как более неуемному, досталось и больше места в людской памяти, а потом еще и корона, а вслед и воинская слава. Гоибниу в этой истории был скорее тенью за его плечом. Тем, кто выслушает гневные тирады, тем кто поправит истрёпанный в боях доспех и меч, тем кто будет вести мелкие переговоры с теми, на кого у брата терпение уже закончилось о делах приземленных, а дело возьми и окажись важное. Последнее не потому что ему, кузнецу и отшельнику, это нравилось, а потому что "я должен помочь". Самое утомительное время настало, когда Нуаду стал королем Туатов. Это было время, когда Гоибниу стал жить при дворе, впрочем найдя свое развлечение в пирах. Но когда брат сложил корону, их пути разошлись, а сам кузнец вздохнул облегченно и ушел жить в Эмайн Аблах. Кроме брата у кузнеца есть два действительно дорогих ему сердцу друга - это Диан Кехт, бог-врачеватель, и Мананнан, который даже более чем кузнец сторонился двора детей Дану, владыка Эмайн Аблах.

После исхода богов на землю, Гоибниу, как и многие, затерялся, потеряв связь с большинством сородичей. Среди богов его имя если и мелькало, то изредка. Кузнец никогда не рвался ни в правители, ни в революционеры, ревностно оберегая лишь то место, которое на время избирал своим домом. И горе тем бандитам, которым взбредало в голову устроить налет на его деревню. Но в остальном он жил среди людей и по законам людей, продолжая делать то, воплощением чего он являлся - творить материальное. Он ковал, будь то мечи или плуги, помогал строить дома, обучая зодчих. В то время, когда деньги по достоинству водились только у церкви - не стеснялся инкогнито прикладывать руку к великой архитектуре храмовых комплексов. Резьба, ювелирное дело, стеклодувы - он перетекал от занятия к занятию.
Потому что менять место проживания и лицо приходилось относительно часто. Если люди еще могли смириться с его "волшебными" странностями и не выдавать покровителя чужакам, то стоило наткнуться на кузнеца какому-нибудь богу, то начиналось.. Одному нужен меч, против собрата, другому кинжал, третьему "сделай такой же молот как у Тора". Четвертому вообще, неутомимого механического коня, или волшебное ожерелье чтобы "она одела и все, как шелковая была!". Собратья-боги были хуже холеры, желая с помощью бога-рукотворника достичь каких-нибудь своих целей, а чаще всего получить оружие против таких же бессмертных как они. Денег Гоибниу было не надо, в душе он был скорее умеренным пацифистом, а вот окружающие люди иногда еще и страдали от таких страждущих. Не раз и не два бога шантажировали жизнями людей, с которыми он делил хлеб. Особо рьяным и не понимающим словесно он мог и в лоб дать, недаром как воин он тоже остался не забыт в легендах, но бывали случаи, когда защитить людей от мора или иной напасти просто не мог. Результат один, все равно ему приходилось уйти с обжитых мест. Лишь пару раз он пошел на уступки искренним мольбам - сварил эль вечной молодости для смертных возлюбленных богов. Но даже после того, зная что его заметили, он исчезал с того места, где его видели.
Будучи в состоянии сделать все, что сотворимо руками человеческими - выковать, вытесать, отлить в металле или стекле, вырезать, сколотить, собрать, не потерял вкус к самосовершенствованию. Не задалось только с современными технологиями, но и с этой неуступчивой категорией Гоибниу с пятого на десятое пытался найти общий язык. Получилось плохо. Техника ему конечно не гадит, но попытки вмешательства в ее работу имеют абсолютно случайный эффект. Потому тут его познания не продвинулись дальше просто смертного электрика.
Огнестрельное оружие он в свое время делал, но не пришел в восторг от этой новой игрушки убийства. Ему было принципиально важно понять и научиться, что он с упорством барана и сделал, но пылкой любовью к огнестрелу не воспылал. Нелюбовью, впрочем, тоже.
О том, что родина еще какое-то время была открыта - знал, и даже наведался. Ему нужны были те материалы, коих было не достать в мире смертных. Это была почти партизанская вылазка, которая мало дала понятия о политике происходящего. В силу своей привычки избегать сородичей, Гоибниу оказался в том невыгодном положении, что расклад сил в мире ему неизвестен ни доподлинно, ни даже размыто.

Сейчас, прослышав об источнике, он заинтересовался, да и хотелось найти старых друзей, брата. А туда, как на свет насекомые, стекались все боги. Это был реальный шанс. Потому, снявшись с места, он переехал поближе к самой горячей для бессмертных точке мира, никому о том не говоря и не афишируясь. Снял дом на окраине, где оборудовал мастерскую(без рабочего места ему жить что без воздуха), открыл для виду и чтобы не скучно, творческую студию под полушутливым названием "Aulё Inc."(да, бог не гнушается быть не буйным, но поклонником жанра классического фэнтэзи), и стал терпеливо ждать и наблюдать.

СПОСОБНОСТИ

-  Божество кузнечного дела, зодчества и ремесел - прекрасно ладит с материальным миром и всем рукотворным. Под его пальцами неживая материя способна видоизменяться иногда и без помощи инструментов. Способен интуитивно понять как устроено то или иное приспособление(только электроника в последний век успевает развиться быстрее, чем он вообще понимает принцип взаимодействия, а то и назначения), из чего состоит сплав лежащего перед ним ножа, сколько лет вещи и какой за ней "эмоциональный шлейф", оставленный владельцами. Для примера - приложив руку к зданию, может понять как оно строилось, в каком состоянии его стены и как они располагаются. Он не увидит внутренним взглядом происходящее в здании, что там делают и о чем говорят, но саму структуру строения прочувствует, как если бы слился с ней. Особо старые здания тоже обладают эффектом "живой души" для него, впрочем что говорить, это чувствуют порой даже простые смертные.
     -  Делает артефакты. Любой сложности. Не факт что быстро, и не факт что станет, но делает. Наделяет магической силой предметы как изготовленные лично, так и уже готовые. В конце концов, это прямая его божественная обязанность в родном пантеоне. Для определенных артефактов высочайшего порядка ему сейчас недостает редких материалов из миров богов и/или личной божественной силы, которую нужно вдохнуть в творимый предмет. В теории мог бы и разрушать, но не было еще случая, чтобы он по умыслу поднял руку на свое или чужое творение.  Артефакты не только делает, но и определяет безошибочно, относится к ним почти как к живым существам, способен с некоторым шансом игнорировать их свойства(это относится именно к артефактам, а не к божественной магии в принципе), как он называет это - приручить.
      -  Может Гоибниу не самый искусный воин, уж точно не чета богам-воителям, искусным во множестве видов оружия и единоборств. Но сильный физически и выносливый уж точно. Он не поведет войска и не знает стратегии и тактики, не подвластны ему ни воинская страсть, ни умение убивать, но один на один он сильный противник даже для сородичей-богов. Из оружия, не считая пудового кулака, владеет молотом и копьем. Мечом машет несколько похуже, в серьезный поединок он его уж точно не возьмет, если будет выбор.
     -  Кулинария. Если кузнечное и ремесленное дело его суть, душа, кровь и плоть, то кулинария его увлечение, которое он пронес через всю долгую жизнь. Просто потому что любит вкусно поесть, да и сам процесс приготовления доставляет удовольствие. Прославленные пиры Гоибниу и родились из необходимости иногда скармливать плоды кулинарного порыва. Его пироги, супы и колбасы совершенно не волшебные, но вкусные, как может быть вкусной еда из рук того, кто на кулинарное мастерство потратил века.

В остальном его умения не заслуживают особого упоминания. Водить машину умеет, хотя ездит чаще на мотоцикле, сносно может сыграть на гитаре да спеть для компании у костра, но в этом не то что волшебного, даже выдающегося ничего нет. За долгую и неспокойную жизнь смыслит в полевой хирургии, да к тому же именно Гоибниу помогал Диану Кехту делать серебряную руку для брата(его часть работы, по совести говоря, там была сугубо материальная - отлить нужные детали). Однако не спрашивайте его чем лучше лечить новый штамм гриппа. Скажет что горячей медовухой.
Хорошо ладит с животными, но этим тоже много кто может похвастаться и из людского племени.